Человек в футляре текст
Максим… забыл как по батюшке, извините великодушно! Многогранность и уникальность образов, создает внутренний мир, полный множества процессов и граней. Человек в футляре Чехов Антон Павлович.
Читатель узнает о нем из рассказа охотника Буркина, который поведал подлинную историю о преподавателе местной гимназии, представив его фигурой необычной, странной, нелюбимой ни коллегами, ни окружающими. Отличался он тем, что в любую погоду носил калоши и зонтик, темные очки, затыкал уши ватой, кутался в пальто и фуфайку и даже в жаркий летний полдень, садясь на извозчика, непременно приказывал приподнять верх.
Все свои принадлежности, от зонтика и очков до перочинного ножа, он бережно хранил в футлярах. Страшась жизни и отгораживаясь от нее всевозможными способами, Беликов и себя погрузил в оболочку, создал своего рода футляр, коробочку. Опасаясь любых перемен: появления новых сослуживцев, других жизненных принципов или велосипеда, на котором ездит его коллега Михаил Коваленко, — Беликов все больше отгораживается от мира, уходит в себя, скованный собственным страхом и опасаясь, «как бы чего не вышло».
И даже ночью он спит в своей тесной комнате, укрывшись с головой одеялом. За фискальство, нелюдимость и угрюмость его не любят сослуживцы, а необъяснимый страх Беликова передается другим горожанам.
Кульминацией рассказа явилась неожиданная смерть Беликова, нелепая, как и его жизнь. Он был шокирован непредвиденным событием, явившемся чем-то из ряда вон выходящим. Устами своего героя Ивана Ивановича Антон Павлович Чехов, обобщая проблему, делает грустный вывод, что большая масса людей живет в такой же оболочке-футляре, занимаясь годами ненужными бумагами, играя в винт, живя в городской тесноте и духоте.
А чтобы почувствовать настоящий вкус жизни, нужно просто освободиться от оков собственного сознания, заскорузлых мнений и представлений. Человек в футляре.
Посидит, этак, молча, час-другой и уйдёт. Это называлось у него «поддерживать добрые отношения с товарищами», и, очевидно, ходить к нам и сидеть было для него тяжело, и ходил он к нам только потому, что считал своею товарищескою обязанностью.
Мы, учителя, боялись его. И даже директор боялся. Вот подите же, наши учителя народ всё мыслящий, глубоко порядочный, воспитанный на Тургеневе и Щедрине, однако же этот человечек, ходивший всегда в калошах и с зонтиком, держал в руках всю гимназию целых пятнадцать лет! Да что гимназию?
Весь город! Наши дамы по субботам домашних спектаклей не устраивали, боялись, как бы он не узнал; и духовенство стеснялось при нём кушать скоромное и играть в карты. Под влиянием таких людей, как Беликов, за последние десять — пятнадцать лет в нашем городе стали бояться всего. Боятся громко говорить, посылать письма, знакомиться, читать книги, боятся помогать бедным, учить грамоте…. Иван Иваныч, желая что-то сказать, кашлянул, но сначала закурил трубку, поглядел на луну и потом уже сказал с расстановкой:.
Мыслящие, порядочные, читают и Щедрина, и Тургенева, разных там Боклей и прочее, а вот подчинились же, терпели… То-то вот оно и есть. И дома та же история: халат, колпак, ставни, задвижки, целый ряд всяких запрещений, ограничений, и — ах, как бы чего не вышло! Постное есть вредно, а скоромное нельзя, так как, пожалуй, скажут, что Беликов не исполняет постов, и он ел судака на коровьем масле, — пища не постная, но и нельзя сказать, чтобы скоромная.
Женской прислуги он не держал из страха, чтобы о нём не думали дурно, а держал повара Афанасия, старика лет шестидесяти, нетрезвого и полоумного, который когда-то служил в денщиках и умел кое-как стряпать. Этот Афанасий стоял обыкновенно у двери, скрестив руки, и всегда бормотал одно и то же, с глубоким вздохом:. Спальня у Беликова была маленькая, точно ящик, кровать была с пологом.
Ложась спать, он укрывался с головой; было жарко, душно, в закрытые двери стучался ветер, в печке гудело; слышались вздохи из кухни, вздохи зловещие….
И ему было страшно под одеялом. Он боялся, как бы чего не вышло, как бы его не зарезал Афанасий, как бы не забрались воры, и потом всю ночь видел тревожные сны, а утром, когда мы вместе шли в гимназию, был скучен, бледен, и было видно, что многолюдная гимназия, в которую он шёл, была страшна, противна всему существу его и что идти рядом со мной ему, человеку по натуре одинокому, было тяжко. И этот учитель греческого языка, этот человек в футляре, можете себе представить, едва не женился.
Назначили к нам нового учителя истории и географии, некоего Коваленко, Михаила Саввича, из хохлов. Приехал он не один, а с сестрой Варенькой. Он молодой, высокий, смуглый, с громадными руками, и по лицу видно, что говорит басом, и в самом деле, голос как из бочки: бу-бу-бу… А она уже не молодая, лет тридцати, но тоже высокая, стройная, чернобровая, краснощёкая, — одним словом, не девица, а мармелад, и такая разбитная, шумная, всё поёт малороссийские романсы и хохочет.
Чуть что, так и зальётся голосистым смехом: ха-ха-ха!
Первое, основательное знакомство с Коваленками у нас, помню, произошло на именинах у директора. Среди суровых, напряжённо скучных педагогов, которые и на именины-то ходят по обязанности, вдруг видим, новая Афродита возродилась из пены: ходит подбоченясь, хохочет, поёт, пляшет… Она спела с чувством «Виют витры», потом ещё романс, и ещё, и всех нас очаровала, — всех, даже Беликова. Он подсел к ней и сказал, сладко улыбаясь:.
Это польстило ей, и она стала рассказывать ему с чувством и убедительно, что в Гадячском уезде у неё есть хутор, а на хуторе живёт мамочка, и там такие груши, такие дыни, такие кабаки! У хохлов тыквы называются кабаками, а кабаки шинками, и варят у них борщ с красненькими и с синенькими «такой вкусный, такой вкусный, что просто — ужас! Человек в футляре Чехов произведения Чехова рассказы Чехова русская литература русская проза. Поделиться 0. Автор: А. Чехов Жанр: Рассказ.
Кроссворд Тесты. Когда в городе разрешали драматический кружок, или читальню, или чайную, то он покачивал головой и говорил тихо: — Оно, конечно, так-то так, всё это прекрасно, да как бы чего не вышло.
