Голые в артеке, «Ни нытья, ни отлынивания». Как пионерский лагерь «Артек» жил на Алтае
Роман K. Гуля Королёва. Артековцы вернулись в Сталинград. Доклад об этом необходимо представить в Правительство до 1 февраля года.
Разместить, сформировать отряды, выдать форму, разучить песни, которые петь у костра. Открытие смены планировалось на 22 июня. С утра, как обычно, была зарядка. Потом линейка, завтрак, купание, волейбол и обед.
Все шло по распорядку. Дети не знали, что самолеты с крестами уже несколько часов бомбят их дома. А после "Абсолюта" так здесь называют тихий час из громкоговорителей разнесся голос Левитана. Открытие смены все же состоялось. Подняли флаг. Ни песен, ни танцев. Пионерский костер не разводили - светомаскировка. К концу дня посыпались встревоженные телеграммы от родителей. Местные уже наутро увезли своих детей. Следом примчались московские, ленинградские папы и мамы. Небольшими группами с вожатыми разъезжались по стране остальные пионеры.
Но дни в лагере проходили как всегда: мы плавали, катались на катере, играли и пели. Однако ночью нам приходилось дежурить на башне у берега моря. Дежурили четверками по два часа. У нас был пароль "Москва Красная".
Мы должны были наблюдать, чтобы никто не проник в лагерь с моря". Журналист "Известий", он лечился на даче неподалеку от "Артека". Как только началась война, Гурий Григорьевич получил партийное задание - заняться эвакуацией артековцев подальше от фронта. В "Нижний" лагерь были поданы автобусы. Здесь, в Фирсановке, имении своей бабушки, Лермонтов писал знаменитую поэму.
В "Мцыри" уже обосновались дети из Латвии и Литвы, которых война застала по дороге в "Артек". Вопреки незыблемым артековским правилам смену не закрыли. Времени не было. Но флаг спустили и взяли с собой. На симферопольском вокзале долго ждали, когда подъедут грузовики с постельным бельем.
Пришлось задержать отправление поезда - в военное время за это отдают под трибунал. Но тут дети Грузовики въехали на перрон, и погрузка шла прямо через окна вагонов. Кстати, ни один комплект казенного артековского белья за всю войну не пропал. Фирсановка, разгар лета. Снова поднят флаг. Снова по горну - бегом на зарядку. Все, как в мирное время. Только из лесочка в небо топорщились зенитки.
Только на соседнем поле ходили в учебную атаку новобранцы. Да по ночам небо вспарывали прожектора и слышался гул "Юнкерсов", которые летели бомбить Москву. В середине июля имение в Фирсановке понадобилось под госпиталь. Фронт приближался.
Решено было вывозить детей. В далекий тыловой Сталинград. Пароход "Правда" шлепал колесами по Волге. В Горьком - пересадка на пароход "Урицкий". Вот и Сталинград показался по курсу, абсолютно мирный город в конце июля года.
Разве что на тракторном заводе теперь выпускали танки. Ребят разместили в новенькой школе на правом берегу, пока ученики на каникулах.
Но через несколько дней поступил новый приказ: грузиться по вагонам и ехать на донскую станцию Чир. Там, на дачах, принадлежавших санаторию, продолжилась лагерная смена. Лагерь перешел на самообслуживание. Артековские бригады трудились на колхозных полях. Из транспорта только пара волов - все грузовики работали для фронта. Про "Абсолют" забыли: какой дневной сон, когда немец прет на Москву?! Старшие пионеры буквально валились с ног, вернувшись с поля.
Младшие помогали по кухне и заготавливали дрова. Стремительно надвинулась осень с затяжными дождями. И неумолимо приближался к донским степям фронт. В Москве приняли решение эвакуировать лагерь в Среднюю Азию. Гурий Ястребов в очередной раз скомандовал общий сбор. Снова спустили артековский флаг. Путь предстоял долгий. Число пострадавших при теракте выросло до , погибших — до , разбор завалов на месте трагедии продолжается. Поисковая операция на месте теракта продолжается.
Путин назвал теракт в "Крокус Сити" варварским и пообещал наказать всех причастных к нему. В России не сомневаются, что все виновные в теракте в Красногорске будут наказаны.
Еще в июне года информация о возможном применении допинга одним из врачей спортивной школы была направлена в правоохранительные органы. Спасибо за помощь.
Вы можете закрыть это окно, или оно будет автоматически закрыто через 10 секунд. Россия и мир 17 июля г. Министр просвещения РФ призвал "западных функционеров" посетить лагерь "Артек". И как в Кремле была - тоже слышала. С этого дня Гуля подружилась с Мамлякат и с Барасби. Гуля учила Мамлякат русским песням и пляскам, а Барасби, наконец, поверил, что эта белокурая московская девочка умеет ездить верхом, и стал учить ее ездить по-джигитски.
Она убежала потихоньку с мертвого часа, и мертвый час превратился у нее в самый живой из всех часов дня. Но тут встретилась неожиданная помеха. Мамлякат заметила ее таинственную отлучку и решительно отказалась отдыхать, когда другие не отдыхают.
Она тоже не была любительницей тихого часа. Это смутило Гулю. Особенно когда, последовав ее примеру еще две девочки не захотели ложиться спать днем. Но не отказываться же из-за этого от великолепной прогулки по горам! И вот Гуля придумала выход из затруднительного положения. Вместе со всеми ребятами она послушно улеглась в постель. А когда ее соседки заснули, она тихонько встала и на цыпочках прокралась к дверям, за которыми сияло ослепительное южное солнце. На беговой дорожке Верхнего парка ее поджидал Барасби Хамгоков.
Он сидел верхом на гнедой лошади и держал на поводу другую лошадку, чуть посветлее мастью. Вся золотая на солнце, лошадка нетерпеливо переступала копытами и, вытянув шею, будто шептала что-то на ухо Барасби.
Гуля вскочила в седло, с горделивой радостью сознавая, что теперь это уже не стоило ей никаких усилий. Барасби, не сказав ни слова, тронул поводья, и они поскакали по беговой дорожке, а потом выехали за ограду парка на горную тропинку. Легкий ветерок, вея прохладой, нес им навстречу пряный запах чабреца. Справа, за глубоким, темным обрывом, синел, блестя как сталь, залив Черного моря. Слева высились крутые скалы, поросшие мхом.
И, прежде чем внизу раздались звуки фанфар, ребята успели примчаться домой. Поставив лошадей на место, они пробрались в свои домики, которые здесь, в Артеке, назывались "палатками". Гуля незаметно юркнула в постель. Мамлякат лежала рядом с закрытыми глазами и ровно дышала.
Никто ничего не заметил. Нехороший сон, нечестный. А, Мамлякат? Ты встала, и я встала. Ты в парк, и я в парк. А потом ты поехала, а я тебе рукой помахала и назад пошла. Это я в последний раз. В самый последний. Я ведь сама знаю, что это нехорошо. Но ты понимаешь, мне так нужно научиться ездить верхом! Так нужно! А когда? Все время у нас расписано - завтрак, обед, линейка, купание, лодка, экскурсия, костер А дома и совсем некогда.
И не буду! Ни тебя, ни вожатых, никого! Ты мне веришь, Мамлякат? И на себя тоже не сердись! И она потрепала Гулю по щеке. Вокруг были чудесные новые места и чудесные новые друзья. Вместе со всеми ребятами Гуля купалась в море, играла на площадке в волейбол, в теннис на теннисном корте, собирала камни на морском берегу, ловила для лагерного музея сачками бабочек. Бабочки здесь были удивительные - крупные, ширококрылые и такой окраски, которую нарочно ни за что не придумаешь: черные с золотой пылью, белые с голубой каймой, оранжевые с темно-синими пятнами, похожими на глазки павлиньих перьев.
Гуля и Барасби поймали самых красивых. Они оба очень быстро бегали и ловко работали сачками. Спустя несколько дней, когда Гуля и ее товарищи собрались после чая на веранде лагерного клуба, туда вошел старший вожатый Лева: - Завтра с утра, - сказал он, - мы с вами пойдем в поход на вершину Аю-Дага. Лагерный клуб помещался в легком белом домике, со всех сторон окруженном открытой верандой. Тремя сторонами веранда выходила в парк, а четвертой стороной прямо в море.
Здесь всегда было свежо и шумно - ветер похлопывал холщевыми занавесями, как парусами. В самом домике стояли с книгами и стеклянные витрины с камнями, жуками, бабочками, ящерицами и водорослями. Но здесь ребята почти никогда не собирались. Настоящий клуб был на веранде. За белыми столиками у самых перил ребята играли в шахматы, читали, разрисовывали стенгазету.
Если в море поднималась волна, столики то и дело приходилось вытирать полотенцем, а стенные газеты уносить на ту сторону веранды, которая выходила в парк. Ребята разом вскочили на ноги и окружили Леву. И он объяснил ребятам, как нужно готовиться к походу. А потом все врассыпную бросились к своим палаткам собирать рюкзаки и все, что нужно для путешествия. Наутро четвертый отряд вместе с начальником похода Левой и отрядной вожатой Соней двинулся в путь.
К вечеру путники дошли до вершины Аю-Дага. Ребята натянули брезентовые палатки, развели костер, и дежурные принялись готовить ужин. Ночь была безлунная, черная, тихая. Костер понемногу разгорался, и огонь полз во все стороны.
На секунду он прятался в черном дыму, а потом опять с треском выбивался наружу и взлетал вверх высокими пылающими фонтанами. Искры летали над поляной, точно красные мошки. Было тихо. И вдруг где-то рядом заговорила маленькая сова-зорька. Жалобно, спросонья, она будто о чем-то спрашивала. Кошка говорит "Нау", а эта птица - "Кукунау".
Снова все умолкли. Но зато громче затрещали, разгораясь, ветки, выше взметнулось пламя костра, озаряя лица ребят и белеющие поодаль палатки. Теперь по всей полянке стало светло от огня. Но чем светлее становилось вокруг костра, тем гуще окутывал мрак высокую, плотную стену густого леса, подступившего к поляне. Ребята с невольной тревогой оглядывались на этот черный-черный лес, и всем хотелось еще плотнее подсесть друг к другу, поближе в огню.
Никто ему не ответил. В глазах ее отразились отблески огня. Храбрость показать? Ваша смена всего несколько дней как приехала, и вы совсем не знаете здешних мест.
В этом лесу есть непроходимые заросли, колючие, злые травы и кустарники. Иглица, например. А на лапах - пальцы, загнутые, точно когти. Но самый злой хищник - жгитрава, колючий молочай. Жгитрава и царапает, и режет, и жжет.
Да еще выделяет ядовитый сок. Точно о крапиву. Только крапивный ожог через час проходит, а эти ожоги и в месяц не заживают. Лева бросил в огонь коротких сухих веток. Завтра утром мы с вами заберемся в лес, и я покажу вам все эти травы и кустарники.
А сейчас идите-ка спать Столько прошли за день, пора и на отдых Все встали и разошлись по палаткам. У костра остались дежурить Лева и Соня. Вдруг стало совсем тихо. Только в траве не умолкая, звенели цикады. А на рассвете меня сменишь. И Лева ушел. Улегся он позади одной из палаток, накрывшись курткой.
Соня осталась у костра одна. Было совсем тихо. Только потрескивали в огне сухие ветки. Соня посмотрела на свои часики. Стрелки как будто стояли на месте.
Она приложила часы к уху. Нет, часы не остановились, идут. Но как медленно! А вокруг так черно и глухо!.. Вдруг она услышала за собой шорох. Вздрогнув, обернулась. Это была Гуля. Сонечка, - сказала она, - разреши мне пойти в лес! Только до опушки - и назад! На пари? Хочется перебороть страх И в глазах ее, освещенных пламенем костра, Соня прочла твердую решимость. А я мигом сбегаю и вернусь. Ну что, можно?.. Я сразу же вернусь! И не дождавшись ответа, Гуля побежала по полянке. Ее белая блузка мелькнула в свете костра и скрылась во мраке Перебежав полянку до лесной опушки, она оглянулась.
Пламя костра ей весело светило. Казалось, что костер машет ей красными рукавами и как будто говорит ей: "Не бойся, я здесь! Звук ее голоса показался ей каким-то чужим, странно незнакомым. Сердце у неё замерло. Она пошарила вокруг себя руками и нащупала ветку. Ветки испугалась!
Не боюсь! Постояв минуту, она решила пойти дальше, пока глаза не привыкнут к темноте. Она пошла по лесной тропинке, широко открытыми глазами вглядываясь в густую тьму. Ей вспомнилось, как она в детстве боялась темной комнаты и как мама, бывало, уговаривала ее, маленькую: "Темнота, Глупенькая, совсем не страшна Она спускалась над ее детской кроваткой, как теплый полог. А сейчас здесь, в этом черном лесу, темнота совсем-совсем другая. Она полна чего-то неизвестного, таинственного Вокруг будто какие-то чудовища.
Нужно зорко всматриваться во все вокруг.
Ощупывать руками стволы и ветки,чтобы понять, что это не чудовища. Нужно чутко прислушиваться к звукам леса, чтобы не испугаться шорохов, скрипа, шелеста И ей вдруг стало понятно, откуда взялись всякие сказочные страшилища: змеи-горынычи, бабы-яги А что, если зверь какой-нибудь на меня нападет? И не ночью, а днем. Нет, лучше не думать об этом! Гуля опять оглянулась, но костер уже не светил ей сквозь ветви деревьев. У костра сидит Соня. Потом придет Лева. Будут поддерживать огонь всю ночь. Куда же я забрела?
И в какой стороне наши? Она не думала, что так скоро окажется в самой чаще леса. Она ринулась назад, и вдруг что-то с силой вцепилось в подол ее юбки. Да, конечно, это оно. Распростерло ветки, как жадные лапы, словно так и норовит зацепить кого-нибудь. Гуля хотела, было отцепить подол, но острые шипы уже вонзились ей в руку и в ногу. Исцарапанная в кровь пленница изо всех сил старалась вырваться на волю А тем временем Соня разбудила Леву.
На него смотрели испуганные глаза Сони. Ох, я так боюсь! Просто не могла её удержать, - ответила Соня, чуть не плача. Лева вытащил из кармана электрический фонарик. Я пойду на поиски, - сказал Лева. И скоро он скрылся во мраке. Соня подбросила в огонь хворосту. Еще чернее показался ей лес. Она видела, как медленно ползло в темноте светлое пятнышко. Это был луч Левиного карманного фонарика. Должно быть, Лева держал его высоко над головой.
Временами блуждающий огонек скрывался за деревьями, потом опять появлялся где-то вдали, шарил по сторонам и плыл дальше. Скоро вокруг ярко вспыхнувшего костра собрались ребята.
Кто-то из них, проснувшись, узнал об исчезновении Гули. Каким-то образом об этом узнал весь отряд. В сущности говоря, они были ненамного моложе старших, и все-таки старшим они казались малышами.
Никогда еще в Артеке костер не горел так жарко, как в эту ночь на вершине Аю-Дага. Маленькие скоро уснули, свернувшись клубком под одеялами, а старшие все еще глядели в лес, не давая сомкнуться усталым векам.
Страшно было подумать, что где-то там, в темноте, блуждает одна-одинешенька в лесу, дрожа от холода и страха, Гуля Королёва, та самая, девочка, которая играла вместе со всеми в волейбол, в теннис, ездила с Хамгоковым и так хорошо работала веслами, когда ребята выходили на лодках в море.
И вдруг Барасби захлопал в ладоши и закричал: - Фонарик! Сюда идет! Наверное, это они!
Из темноты плыл, приближаясь, блуждающий огонек Закричала Гуля, бросившись к вожатой. То есть сначала струсила, а потом со страху расхрабрилась. Знаете, - и она поглядела на ребят, с любопытством смотревших на нее со всех сторон, - как я с держидеревом воевала? Ребята, сейчас же спать! И ты, Соня, укладывайся.
Соня и ребята поднялись и пошли к белеющим вдали палаткам. Но все-таки ты смелая Я не такая. Мне и у костра было одной страшновато Разбудили Гулю звуки горна. Выбравшись из палатки, она увидела: на самом горизонте, из-за моря, вставал багряно-красный солнечный диск. Над ним и вокруг него по всему небу раскинулись лучи. Такого простора, такого ослепительного моря, такого торжественного, победоносного сияния Гуля не видала еще ни разу в жизни.
Она даже зажмурилась на секунду и всей грудью вдохнула струю чистого воздуха, пахнувшего и лесом и морем. И ей стало опять так хорошо, что она совсем забыла, сколько тревоги и огорчения пережили из-за нее вожатые и ребята. А на утренней линейке старший вожатый сурово отчитал Гулю перед всем лагерем. Ей пришлось выслушать немало горьких слов.
Ее поступок, сказал Лева, надо считать особенно серьезным, потому что она нарушила дисциплину во время похода. Она заставила всех тревожиться. Из-за нее ребята не спали почти всю ночь Не первый раз нарушает она законы и обычаи Артека. И пока старший вожатый говорил все это, Гуля хмурила брови и кусала губы, с грустью думая о том, что она вот опять сбилась с пути, потеряла тропинку, как ночью в лесу.
Она почти не дотронулась в столовой до завтрака и весь день ходила молчаливая и хмурая. Она не сердилась на вожатых. Она сердилась на себя. Прежде с тихого часа убегала, а теперь взяла и удрала ночью в лес! И, поглядывая на свои ссадины и царапины, Гуля со злостью и досадой думала: "Так мне и надо! Молодец, держидерево!
Видно, для того оно и растет, чтобы держать таких, как я! Он искоса поглядел на Гулю, не понимая, о чем она думает, сидя на скамейке и крепко обхватив руками колени. А думала Гуля вот о чем: "Ну как жить мне на свете дальше? Надо же научиться быть смелой, как моя Василинка в кино. А все получается не так! И вот теперь вожатые думают, что в Артеке никого нет хуже меня Они понимали: то, что случилось, для Гули даром не пройдет. На другой день в Артек привезли новую кинокартину - "Дочь партизана".
Вожатых это озадачило. Ведь главную роль в этой картине играла Гуля! Как же быть? Она так провинилась, и после этого показывать её на экране?
Ещё зазнается небось, ещё больше от рук отобьётся. Но ведь не отказываться же из-за этого от картины, которую специально привезли в Артек! Не лишать же удовольствия весь лагерь.
