Разошелся проверочное слово
Тема: Scratchpad. Да подотритесь вы этой компенсацией! Я бы хотел быть таким футболистом, чтобы меня все очень любили и у меня был бы много поклонников, у меня бы брали автограф и со мной бы все фотографировались.
Кто-то откашлялся. Ну а кто еще? Шаркнуло, как веником по полу. Недоглядов влез в ботинки, осторожно высунул нос. По центру зала стояла девочка. Крохотная статуэтка в полушубке по колено. Кажется, шапка под мышкой. Стояла и смотрела на картину.
Недоглядов окликнул. Ноль реакции. Еще раз. Только этого не хватало. Недоглядов накрыл плечико рукой. Девочка обернулась. Песочные волосы с пробором посередке, смуглая кожа. Веснушки по всему лицу, большущие глаза с каким-то причудливо-фиолетовым отливом, а под глазами синяки, недетские синяки, но не то чтобы совсем синие, немного зеленоватые, как недозрелый инжир. И вокруг шеи узелок шарфа.
И подол полушубка будто погрызли. Похлопала глазами. Недоглядов подался вперед — боязливо поджала плечи. Напуганный хорек. Недоглядов поспешил за телефоном. Когда вернулся, девочка подошла вплотную к картине. Недоглядов поглядел на девочку, на картину. Девочка вернула палец к началу таблички, читала боязливо, нерасторопно, неумело, как по слогам складывала.
Недоглядов обхватил ее запястье. И снова поджала плечи, вытаращила глаза. И снова палец к табличке. Дернул за предплечье. Недоглядов очертил вертикали и горизонтали. Девочка в замешательства посмотрела на картину, затем на табличку. Ткнула в строку. Недоглядов тоже поглядел. Квадрат в полукружье света. Какая-то мешанина, бежевое да бурое, как в песочнице после дождя. Широкие арки, что-то мостообразное, тесемка набережной, темноты и длинноты, ну и проблески оранжевого, справедливости ради, кое-где даже зеленоватое, но все расплывчатое, так вот смотришь и будто уснул лицом в оливье.
И снова потянулась носом к табличке, уже палец занесла. И давай водить по строке. А глазища-то жалобные какие, посмотрите. Потоптался и обернулся. Почувствовал дыхание — совсем близко — почувствовал, как висячую руку оплетают, как крохотные пальчики заползают внутрь ладони. Недоуменно поглядел. А девочка все так же смотрела на картину. Задрала нос. А потом сказала как-то сухо, с расстановкой.
Постояли еще пару секунд, пока Недоглядов не разощутился, ослабла хватка, пальцы скользнули по пальцам — вот и опустела ладонь. Едва опомнился, она уже шагнула вдоль линии. И снова таращится, уже на другую картину. Только теперь Недоглядов заметил — она стоит в слякоти, в потускневшем разводе, стоит, почесывая ногу боковиной стопы. Босиком стоит, совершенно босая.
Побежал в каморку. Пошарил в рундуке, вышел с босоножками. А в зале пусто. И руками развел. Еще прикрикнул, погромче. Вернулось эхом. Повертел головой, рукой сжал подбородок.
И тут на другом конце зала — в проеме — сверкнуло. Пересек зал, переступил порожек. Все то же, разве что доска поновее и разводы не так сверкают. Вы подумайте, присоседилась к очередной картине. Узкая, вытянутая. И рамы больше, чем холста. Недоглядов присел на корточки, одну за другой, слегка придерживая за щиколотки, вставил чумазые стопы в босоножки.
Конечно, замерзла. Что правда, то правда. Все тот же марафет — не лицо, а оттиск лица, все та же пластилиновая физиономия, остатки волос собраны в пучок. Какая-то пастозная фигня. На этот раз не к табличке, к полотну. На этот раз не одернул, ударил по кисти. Даже не пискнула. Хотел попросить прощения — вдалеке бахнуло.
Похоже на входную дверь. Прямо накануне, только этого не хватало. Холодный воздух. Как будто сквозняк — точно со входа. Вокруг своей оси. В проеме скрылась босоножка. Вот же ж пронырливая малявка, сама как сквозняк. Недоглядов чертыхнулся. Откуда пришел — ни шороха.
Комнатушка чуть просторнее каморки. Спертый воздух, витает пыль. По периметру, накрытые тряпками и простынями, завалены картины. Кажется, списанное. Место для всего ненужного. Разве что пар из ушей не валил. Попытался схватить за руку, схватил за рукав. Потянул — шуба распахнулась. А под ней легкое платье, совсем не по погоде. Как будто холщовое, еще и с заплатками. Было взметнул руку — прислонить прямо к моське циферблат, — но сперва взглянул сам и робко сглотнул.
Ну не так же ж сильно отставали. И с телефоном то же самое. А часы, часы на стене? Та же несуразица. Ступила к дальнему углу. Шарфик запихнула в шапку, шапку — под мышку. Как со стенкой. На этот раз ухватил запястье, крепко стиснул. А она взвизгнула, шапку выронила. Перепугался до усрачки, не хотел ведь больно делать. Поодаль зашумело. Холодный пот меж лопаток, за ушами стучит. Не шелохнулась, на запястье внимания не обратила, шмыгает носом и глаза навыкате. Рассматривает накрытый хлопком прямоугольник.
Шуба, накрыв шапку и шарф, бугрилась на полу. Метнулась влево, метнулась вправо. Рывком опустила тряпку, будто на открытии памятника. И обхватила, прямо-таки обняла. К середке припала щекой, рукой погладила раму. Какая-то детская непосредственность, будто подарили зверушку, такое искреннее «буду тебя любить, буду о тебе заботиться». Недоглядов на пару секунд схлопнулся. Вот уже сунул шарф в шапку, накинул шубу на плечи.
А она прилепилась, все что-то причитала. Давай оттаскивать, через не могу. Дернул и порезался. Думал, бижутерия, ни черта не бижутерия, нет, вокруг шеи прямо-таки ожерелье, бусины — побольше и поменьше — нанизаны на толстую нитку, еще какие-то камешки и деревянные закорючки, завитушки и ракушки, а между ними редкие пластины, пластинки, как подпиленные ноготки.
Недоглядов пригубил кончик пальца. Теперь уже вопрос ему, ждет ответа. В соседнем зале шорох. Недоглядов совсем растерялся, какое ж гадство! Недоглядов присел на корточки, положил руки на плечи. Недоглядов убедился, звуки стихли. Накрыла его ладонь своей. Шершавые мазки. Подвинула к середке. Рваные края. А внутри — черным-черно. Не дается, не пускает.
Крохотная ладонь как сургучом припечатала. Бровь кверху.
Убрала ладонь. Недоглядов шарахнулся, размял пальцы. Указательный и средний вместе, провела по середке. А потом, как бы это сказать, мурлыкнуло. Недоглядов пододвинулся, расположился напротив. Все произошло так быстро, молниеносно даже. Но время, как бы это сказать, штука относительная, переливы на свету. Как этот паренек стоял, так и Недоглядов стоял, пока не завидел ножик, а как завидел, продолжил стоять еще стойче.
И так долго все тянулось, мучительно долго, так интересно тянулось, столько любопытства, столько подспудного. Когда сверкнуло, так было неочевидно, когда вонзилось, так понятно стало — лопни, шарик, полнись смыслом. Когда кромсал — так страшно было, так одухотворенно. И крикнул тогда, когда уже каждый в зале крикнул, и побежал навстречу, когда уже хрустели кости, грудак коленкой в пол.
Выгнул пальцы, распластал ладонь. Как будто потеплело. Легонько надавил. Должно было плашмя упереться, но вместо этого чуть ввалилось — покатое, но не округлое, нет, не округлое, покатое, на удивление податливое, склизкое на ощупь, как сосиски в целлофане, змеиное, интригующе продольное, не мурлыканье, нет, голодное урчание.
На руке ничего. Чисто и сухо. Надавила на середку. И тут изнутри завыло, черным завыло. Прямо из расщелины. Еще надавила на середку полотна, а отозвалось почему-то в ребрах — будто корсет утянули, — еще петелька, еще узелок, как из шарика выпустили воздух. Недоглядов хотел было сказать — хватит!
Вернее, как, он, может, и сказал, но сам себя не услышал, так выло. Закупорило пробками, в ушах будто ушные палочки, ввинтили поглубже и раскрыли, как зонтики.
Хотел завыть в ответ, но в горле пересохло, встал где-то у гортани кругляшок, мячик для тенниса, ровно по диаметру пришелся, азотная капсула, пенная шапка, и вот оно пенилось во рту, на языке, утопали стучавшие зубы. Резко помутнело в глазах. Подкосились ноги. Боком ездил по полу. Внутри все сворачивалось, рвалось наружу. Зрачкам тесно в белках, глаза распирают глазницы.
Нос отек, слиплись ноздри. На языке кислое, сладкое на языке. Все полилось на пол, вернее, полилось бы, если бы не разбилось об изнанку и не расплескалось во рту, нет — пошло носом, вернее, пошло бы, но тупик. Будто срослось, как на монтажном клею. Как в метановом пузыре — не продохнуть. Будто обернули пакетом, заламинировали, зашпаклевали, заколотили досками. Где-то под перепрелой кожей извивался кишечник, грудная клетка скрежетала прутьями.
Как власяница — козья шерсть на голое тело. Умерщвление плоти. Сквозь завесу услышал бормотание. Из последних сил в карман, сверкнуло в руке. Хоть булавка, хоть нож. Взмах — ничего. На лице будто засохли краски. Еще взмах, проткнул.
Взмах — угнездил.
Как раскаленным железом клеймят по живому. Взмах — протолкнул. Нажал — распорол. Глоток воздуха сквозь сросшиеся губы. Меж кожистых лоскутов хлестнула струйка. Не чувствовал запаха, различал только очертания — кровавое месиво, ярко-зеленые пятна, завитки кожуры. Взмах — глоток. Выл себе внутрь. Эхо по нутру. Взмах — умоляю. Боже, умоляю. Взмах — сопротивление. Взмах — рот. Взмах — ноздри. Щека уже в лужице.
Как штыком врага, которого впервые видишь вблизи. Взмах — стена. Как будто затупилась. Взмах — уже наросло, наслоилось. Барахтался, как рыба на песке. Покритикуйте моё резюме 4 комментария последний О цене ваших моральных принципов.
Вагонные споры 29 комментариев последний Обновлённые HR-Сообщества: hr. Про женщин и мужчин Посмотреть последний комментарий. Лучше всего работается в офисах со светло-бежевыми стенами Москвичи мечтают, чтобы дорога до работы занимала до получаса Россияне стали реже носить обеды на работу Начальник участка дорожного строительства Чтобы зарабатывать больше, надо повышать квалификацию или менять профессию Новые темы. Отмену «сухого закона» на дорогах поддерживают более половины россиян Автоклуб Кризис среднего возраста Про жизнь 4 комментария последний Уволился, а премию не дали Кадровый учет и кадровое делопроизводство 20 комментариев последний О цене ваших моральных принципов Вагонные споры 29 комментариев последний А когда разошелся народ, Побежала опять в огород.
Когда ругают — стыдно, а потом делает то же самое.
Имя существительное, одушевленное, в единственном числе. Как запишем предложение? Побежали козы в огород. Имя существительное, одушевленное, во множественном числе. Побежала — побежали. Какой глагол во множественном числе? Регулятивные — действуют с учетом выделенных учителем ориентиров; применяют освоенные способы действия. Коммуникативные — участвуют в учебном диалоге. Регулятивные — принимать и сохранять учебную задачу. Действия одного или нескольких предметов обозначает мокнуть?
А мокнет? А имена существительные? Над именами существительными и глаголами укажите число - Сделайте вывод: как определить, в каком числе стоит глагол? Что будете делать?
Изменять глаголы по числам. На какой вопрос отвечает глагол в единственном числе? Во множественном числе? Формы слова. Личностные — установка на здоровый образ жизни.
Регулятивный — осуществлять итоговый контроль. Если вы сомневаетесь, то жёлтый. Если вы совсем не уверены, то красный. Регулятивные — анализировать собственную работу. Сайты образовательных учреждений Сайты коллег Форумы. Опубликовано
