Валерия харламова жена, Харламов, Александр Валерьевич — Википедия
Голиков главный тренер: Виктор Тихонов. В родном дворце. Брат души в племяннике не чаял. Вместе с Владиславом Третьяком они стали единственными хоккеистами, кто был удостоен этой чести и при этом никогда не играл в НХЛ.
Причина — разница в возрасте между Харламовым и ее избранницей. Валерию было уже 27 лет, девушке всего Но когда выяснилось, что пара ждет ребенка, противостоять их союзу уже не мог никто. Вскоре после свадьбы с семьей Харламовых едва не случилась трагедия — по дороге с дачи домой их автомобиль врезался в столб.
Ирина отделалась мелкими повреждениями, у Харламова же были диагностированы переломы и сотрясение мозга. Первенец в семье Харламовых родился в сентябре го — сына назвали Александром, позже Ирина подарила Валерию дочь Бегониту.
Увы, история любви Валерия и Ирины продолжалась всего 5 с половиной лет. Оборвалась она в автомобильной катастрофе, которая случилась на той же дороге, на которой случилась первая авария с участием Харламовых. Пришла депеша от дежурного по клубу, что трагически погиб Валерка. Я собрал команду, объявил своим помощникам, чтоб они сами проводили тренировку. И тут же выехал в Москву.
Потом мне уже рассказали, что и как произошло. Она была за рулем. С дачи выезжал он. На трассе уже сидела она. Она не умела водить. Вот и все. Так и произошла трагедия. Если бы он сидел за рулем, то трагедии не произошло», — вспоминал позже Борис Михайлов. Не всегда. А что ж ходить, если только хвалили нас. Когда Валера закончил 8-й класс, в нашей семье возникла проблема: как ему дальше поступать — учиться в старой школе или перевестись в новую, где нагрузка поменьше будет?
Или идти в вечернюю школу и устраиваться на работу? Вечером дома собрали семейный совет и порешили: я иду на завод, где родители трудятся, и начинаю приносить копейку в дом, а Валера спокойно учится и заканчивает 10 классов. Так и поступили. Он тогда сказал нам: «Что из меня в хоккее получится, никто не знает. Буду стараться на полную катушку. Но если не выйдет в мастера пробиться, все равно буду поступать в инфизкульт».
Устроилась электромонтажницей на завод, где работали мама и папа. На сдельщине была. Узлы делала, а испытывал их отец. Рабочим был высокого разряда. А мама — лаборанткой. Как-то быстренько я освоилась, работала практически без брака — и выходило в месяц рублей с хвостиком. Очень даже существенная поддержка была для семейного бюджета. Отдавала я ровнехонько полтораста рубликов, а обычно где-то червончик-другой оставляла нам с братом. Этот «лишок» делили пополам.
Оба жуть какие довольные ходили. То, что я пошла на завод фактически ради него, Валера ценил и помнил всю жизнь. Хотя никогда вслух красивых фраз по этому поводу не произносил. Не все поверят наверняка, но Харламов, став звездой и зарабатывая по тем меркам немалые деньги, как ведущий игрок ЦСКА и сборной СССР, еще не будучи женатым, всю зарплату и все премиальные приносил домой и клал в общий котел. Брал оттуда по необходимости, не спрашивая разрешения у главбуха в лице мамы.
В доме все было построено на доверии. Копилок по углам в доме никто не держал. Все деньги в одном месте находились. У меня под рублей выходило, у Бегони — 80; как-то справлялись, пока дети малые были, хотя частенько одалживали у друзей, чтобы перекантоваться. Ну а когда Татьяна на заводе стала работать, попроще нам стало, намного проще. В день получки мы заводской компанией заваливались в «Якорь» — рыбный ресторан в начале улицы Горького, от нашего завода десять минут ходу.
Засылали загодя туда своего человека, чтобы все организовал и чтобы мы без проблем вечером, после смены, могли туда попасть. Ресторан-то котировался высоко. Жена, если обнаруживала прореху в бюджете, говорила то ли в шутку, то ли всерьез:. Только учти — в конце месяца сам будешь кормить-поить семью». А между тем по достижению призывного возраста Валерий Харламов, как и другие игроки ЦСКА проходили обязательные армейские сборы.
Сына оставили в команде мастеров. Уже выше крыши! Но в основе его не видели. Поди пробейся в ЦСКА, когда почти каждый год чемпионы Союза, когда добрая половина сборной из армейцев состоит. А играть-то надо — ну как будешь расти без практики?
Локтев, если честно, Харламова перспективным не считал. Тарасов тоже зеленый свет перед парнем не включил, но Анатолий Владимирович погибче Константина Борисовича, помудрее в данном случае оказался. По осени дело было. В шестьдесят седьмом.
Приехал в Москву Альфер Владимир Филиппович. Подполковником, кажется, был. Тренировал армейскую команду в Чебаркуле, это закрытый город в Челябинской области. Они с Тарасовым в дружеских отношениях были. Альфер в те дни просматривал игроков для своей «Звезды», благо в Москве их было пруд пруди. Валерка ему очень приглянулся. Владимир Филиппович привез Тарасову камень уральский — малахит, бутылочку какую-то особенную и стал упрашивать, чтоб Валерку к нему в команду отпустил.
А Тарасов далеко видел, Харламова совсем со счетов не сбрасывал — простого игрока отправил бы в другой клуб и забыл о нем. Так вот, решил командировать в Чебаркуль по армейской линии двух игроков — Харламова, чтобы практику имел, и Гусева, чтобы остепенился, наконец, дисциплину подтянул.
Тарасов дал указание Альферу: «Харламов должен 70 процентов времени проводить на льду. Должен смело идти в обводку. Должен три раза в день тренироваться». Владимир Филиппович все эти требования выполнял неукоснительно. Мы с ним сдружились потом накрепко. Толковый человек.
Я поехал в аэропорт проводить сына. В первый раз он уезжал далеко и надолго. Владимира Филипповича, ясно, я ни о чем не просил. Не в моих правилах такое было. Как уехал сын на Урал, так никаких прямых контактов с ним не было. Город-то Чебаркуль был закрытый.
По тем временам письма не приветствовались. И телефона там не было — какой телефон в воинской части… Разлука вышла тяжелой и для Валеры, и для нас. Я только по газетам старался хоть что-нибудь разузнать. Ну, я первым делом разыскивал «Звезду» Чебаркуль , подчеркивал красным карандашом и докладывал жене и сестре о хоккейных делах сына.
Команда частенько выигрывала, порой и с крупным счетом, а Харламов забрасывал едва ли не в каждом матче. Кстати, Бегоня совсем далеко находилась почти весь этот период — в Испании гостила у родных. Но самым главным было улучить момент и подойти к Кулагину, чтобы расспросить про сына. Борис Павлович держал все на контроле. Он был для Валеры в хоккее главным авторитетом, верил в него еще с давних пор, когда мало кто считал его перспективным. Частить было неудобно, так, раз в неделю или в две он рассказывал мне о сыне.
И, скажу, с каждым разом все легче у меня становилось на душе. В феврале, кажется, сказал мне: «Валера от игры к игре прибавляет. Во всех компонентах. Забивает много, очень много. Готов уже на процентов за мастеров играть. Будем по весне возвращать его в ЦСКА». По календарю высмотрел, что «Звезда» будет играть в Калинине это сейчас Тверь. Ну как не подъехать?! Недалеко же. Мои, ясно, одобрили это.
Экипировался я по люксу. Зима ж стояла, а играли на открытом льду. В унтах и куртке — как летчик вырядился! Нам на заводские испытания выдавали все это. А в СКА Калинин составчик был неслабый. Тренером был Пантюхов Юрий, тоже человек уважаемый. Доехал я на электричке. Купил четвертиночку для сугреву. Взял билет и стою себе на трибуне сбоку, специально спрятался, чтоб меня никто не увидел. Морозец знатный был. Игроков на скамейке одеялом укрывали.
Ну, я глаз с Валерки не свожу. Подходяще выглядит, прибавил, да еще как прибавил. По ходу матча Гусь, они же вместе с Сашкой Гусевым были отправлены в Чебаркуль, меня-то и заприметил. Уж не знаю как! Вижу, он Валерке что-то говорит и рукой тычет в мою сторону — у сына глаза-то на лоб полезли.
Чебаркуль выиграл , что ли. Сенсация была! А во втором матче, тогда спаренные играли два дня подряд, моего уже прихватили. Разок приняли жестко, с ног сбили. Второй раз подловили. Ну, я не выдержал и крикнул с трибуны:. Подковырнул, чтоб не расслаблялся. После игры тренер Альфер отпустил его на побывку домой.
Мы на электричке в Москву вместе с цеэсковскими ветеранами поехали. Они хорошо приняли сына, тепло отнеслись, хотя и не показывали виду. Выпили немножко. За полночь домой вернулись. Бегоня и Татьяна не спали, конечно. Праздник у нас вышел семейный. Валера уже вернулся из Чебаркуля, уже тренировался с основой, уже дело шло к тому, что вот-вот заиграет за родной клуб по мастерам.
Вовсю вкалывал. Не ходил — летал. Такое настроение замечательное было. Команда собиралась в турне по Японии. Сын дома сообщил об этом, сказал, что включен в состав.
Ну, мы, ясно, приободрились, а Бегоня прямо счастливая ходила, собирая сыну вещички для заграничного выезда. Валера поехал в аэропорт и вскоре вернулся оттуда со своими пожитками.
Как так? Что там случилось?! Прямо на пороге он сказал — как отрезал: «Подождите чуток. Я еще им всем докажу! Ну, если вспомнить, какой расклад получался, то и особо удивляться не приходилось. Смолин гремел на всю округу. Смолин по Москве котировался. С обводкой. С катанием. Ну все при нем было. Обидно-то было из-за того, что нормально, по-человечески не предупредили: парня в аэропорту развернули на градусов. И Валерий доказал.
А в году в составе сборной СССР становиться чемпионом мира. Кафе «Погребок» в Алуште. Июнь года. После золотого дебюта на чемпионате мира, где в одном из матчей Валерию выбили зуб. Со спортивным режимом у сына проблем не было. Мне ли этого не знать? Он понимал, что такое ответственность. За себя. За свое имя. За нас, близких. Не пил. Ни в какую. Если не положено было здесь и сейчас. Тарасов, молодец, все эти вопросы под четким контролем держал.
Они с чемпионата мира приезжают — и он ребятам говорит:. Шутили тогда — мол, город отдается им на разграбление… А почему бы и нет после такого напряжения сил? Что Валерка, что Борис Михайлов , что Володька Лутченко — граммов выпивали, и все, им хватало… Ну, может, я преуменьшаю дозы, однако факт, что больше витало досужих вымыслов об их пьянках-гулянках, чем в действительности выпивалось.
Это я ответственно говорю. Интересный момент, своей маме, он запретил посещать матчи. И все из-за крайне взрывного характера. Очень уж переживала, нервничала, с эмоциями не в силах была совладать. Однажды до милиции дело дошло. В ЦСКА это случилось. В родном дворце. Играли наши как-то не очень, проигрывали два периода, да и, как назло, у Валеры что-то не ладилось.
Мама кричала, ругалась, возмущалась. А оказалась случайно в стане врагов — в секторе, где кучковались не наши болельщики. В общем, ее приняли за цыганку и пожаловались милиционерам. В отделении быстро разобрались, что к чему. Сын, как узнал про это, на следующий день купил огромный телевизор, наверное, под 75 килограммов — кажется, первая модель «Темпа», — сам занес на пятый этаж:.
Брат не ругался матом. Так, ради смачного словца, вообще не употреблял крепких выражений. Если уж довести его, разозлить вконец. А так он был в отца. Отец совсем не матерщинник был. А мама наоборот: как разойдется — хоть уши затыкай, хоть и по-испански… Отец попробует маму урезонить: — Бегоня, дорогая, что я от тебя слышу?
Ну не надо так. Ее подруги шикают на него: — Да не трогай ты ее. Оставь в покое. Уши вянут…. Во дворе нашего дома на Коровинском шоссе была ледовая коробка, которая была построена энтузиастами. Мы там пропадали с утра до вечера. В соседнем подъезде жил Сергей Гаврилович, дедушка Валерия Харламова. И он приходил все время, смотрел, как мы играем на площадке. В хоккее он хорошо разбирался. У меня была маленькая майка ЦСКА, которая не подходила по размеру. Я поинтересовался, кто именно.
А когда мне было лет , он сказал, что после одного из крупных турниров к нему в гости обещал приехать его внук, легендарный Валерий Харламов. И вот однажды во двор дома на Коровинском шоссе заехала ослепительно-белая «Волга» с номерами ММБ.
Так, пара инвалидок была всего в том месте, где я рос. Сама такая машина — это уже круто было, а то, что Харламов из нее вышел, это было вообще как из сказки. Улыбнулся своей знаменитой улыбкой, глаза засверкали, сел в свою машину и уехал.
Для меня это был бог, небожитель. Как игрок и человек он был такой простой и великий одновременно. И улыбчивый, и харизматичный.
Прикосновение это его какую-то энергетику мне передало». Его сразу поставили в пятерку к Михайлову, Петрову и Харламову. Он набрался смелости и сказал:. А вы не помните такого пацана с Коровинского шоссе?
Ну, елки-палки, что же ты молчал раньше? Мол, пацан всё растет и растет. Хороший хоккеист будет». В семье Харламовых наступили перемены и это было связанно не только с началом взрослой хоккейной карьеры Валерия Харламова. С конца шестидесятых Бегоня может спокойно посещать Испанию. Я, уже будучи взрослой, несколько раз вместе с мамой гостила у родни в Испании. Это были е годы. И уже тогда буквально в воздухе этой прекрасной страны ощущалась напряженность, которая возникала из-за яростного стремления басков отделиться от Испании.
Дважды я это на себе испытала. На автостраде нашу машину остановили — проверка документов. А я, как назло, при себе ничего не имела.
Полицейские поначалу решили, что я на баскском выражаюсь, и сразу насторожились. А когда услышали, что мы с мамой из СССР, то облегченно вздохнули и пожелали доброго пути. В другой раз я так легко не отделалась, хотя загранпаспорт был при мне: не поленились и отвезли меня в ближайшее отделение полиции для выяснения моей подозрительной личности.
Таня и Валера были как говорят не "разлей вода". Таня всегда знала, что ее всегда будет защищать ее маленький, старший брат. Я всю жизнь чувствовала, что брат в любой момент подставит мне плечо. С самого детства был у меня заступник, и потому я никого никогда не боялась.
Мама нас, маленьких еще, поучала: «Сами никого не обижайте, но за себя умейте постоять». Валерка это накрепко усвоил, приняв на себя и мои печали. Первым не полезет никогда, задираться просто так не станет. Даже иногда казалось, что и не видит меня, не в курсе того, что стряслось с младшей сестрой. Во дворе мальчишка толкнул меня раз, другой, ударил даже.
Откуда ни возьмись, налетел брат и так разобрался с моим обидчиком Это было Валере всего-то шесть лет! Еще до нашей поездки в Испанию. Поэтому я по жизни смело шагала, не оборачиваясь пугливо по сторонам. В молодости я не воспринимала его друзей как своих ухажеров, так же и он с моими подругами не связывал каких-либо романтических помыслов. Бывало, родители его товарищей спрашивали:. Однажды заехали с братом проведать мою подружку Ольгу Быковскую, сидевшую с маленьким ребенком.
Разговорились меж собой, а Валера взял дитя на руки. И получил — обмочил его младенец по полной программе. Другой бы мужик разозлился, раздосадовался, а братец мой только захохотал от души. К детям его очень тянуло, млел, когда видел их. Душевный контакт с ним сохранялся и после моего замужества, еще крепче он стал на фоне тех проблем, которые начали у меня постепенно возникать.
Избранник мой, Григорий Грибов, работал на том же заводе «Коммунар», что и родители, и я. Поначалу все складывалось, все было у нас хорошо. Так получилось, что нам дали квартиру: Гриша был прописан в деревянном доме, а тот сгорел… В Бирюлеве самостоятельно зажили. До Каширки ехать надо было на метро, а потом на автобусе минут двадцать. Быт налаживался, мы не могли нарадоваться крыше над головой. Валерка очень помог обставить квартиру, которая была по тем временам как манна небесная.
А Гриша вроде как сам по себе. Может, и мой недогляд в том был, моя вина, может… Начались ссоры, скандалы. Выпивать стал муж. Все покатилось кувырком под гору. Тот день я запомнила. Явился — не запылился. Пьяным пришел. Начал шуметь, скандалить. Вплоть до того, что заявил: «Иди отсюда! Катись на все четыре стороны! Показалось, что утрясется все. Нет, вскоре снова история повторилась. Как-то Валера приехал в Бирюлево навестить меня да на ребеночка поглядеть.
Ждал, ждал, ждал Гришу, когда он из магазина с хлебом явится. И не дождался. И тут я услышала, что брат выругался матом. В первый раз за столько лет. Повернулся ко мне:. Ни в чем нужды знать не будет! Давай, сестренка, собирай вещи». Валера погрузил в свою «Волгу» все пожитки, и больше я там не появлялась. Сыну было тогда три месяца. Крошечка совсем. Ну и брат взял на себя воспитание племянника-тезки. Очень много занимался ребенком.
Полностью свободное время отдавал ему. Даже в разгар сезона хлопотал. И во дворе с коляской погуляет, и в детский сад отведет, и на футбол сходит с ним. Как отец ему был! Без преувеличения. Сын так его и воспринимал. Если шалить начинал, я только скажу: «Вот дядя твой приедет, узнает про все» И ребенок мигом ручным становился. Валера одевал племянника с ног до головы.
Из-за границы вернется, себе везет куртку — такую же и тезке своему, себе везет спортивный костюм — такой же и племяшу, себе покупает мокасины — похожую обувку и сыну моему. Тот любил повторять: «Мы с дядей Валерой — хипаки». Брат собирается его в школу отвести: «Ну что, хипачок, пошли учиться».
А потом еще, если вырвется домой или выходной день в команде объявят, заберет из школы и уроки станет вместе с ним делать.
А наши пути с Гришей после того, как брат забрал меня из Бирюлева, не пересекались. Только в суде — на разводе. Но брат поддерживал нас с сыном как самый близкий человек. В общем, сдержал свое обещание, которое дал тогда, 19 декабря го, в Бирюлеве. Сына своего я назвала Валерой. Ну а как иначе могло быть? Когда была беременной, так и порешила: если мальчик — Валера, если девочка — Лера.
Брат души в племяннике не чаял. Заботился как о сыне. Тогда он еще не обзавелся семьей. Слово, которое дал мне, когда я рассталась с мужем, сдержал на триста процентов. Обещал в трудную минуту жизни: «Ничего, Танюх, не переживай. Ни в чем нуждаться не будет». В ясли мы не ходили, дома сидели, потом мне уже надо было на работу выходить, и пристроили Валерку-младшего в детский сад. Так Валерка-старший водил его туда и обратно, как только возможность была.
Сынок в школу пошел. Так дядя и в школу его проводит, и уроки с ним сделает, и спортом позанимается. Сначала племянника на коньки поставил. В три года. И сам же сказал нашей маме: В хоккей пускай для удовольствия играет. Хватит с вас моих травм. Лучше футболом пусть займется, все меньше боли У Валерия Харламова, как и у любого спортсмена случались спортивные травмы.
Среди прочих были выбитый зуб, который был потерян на чемпионате мира года. На первом чемпионском чемпионате мира. Травмы и прочие неурядицы всегда эмоционально легче проходят при поддержке родных и близких. В случае же с отцом, поддержка была не только на бытовом уровне, но и на профессиональном.
Борис Харламов, человек мастеровой, всю жизнь проработавший на заводе, с самого Валериного детства затачивал его коньки. Есть интересная открытка, где уже профессиональный хоккеист Валерий Харламов просит папу подготовить коньки. Насчет коньков звучит, конечно, странновато. Отец ему всегда готовил коньки.
И в звездную его пору тоже. До последнего ювелирную обточку делал для сына. Я даже Женьке Мишакову, уж на что тот мастером по конечкам, по экипировке считался, точил. Потому как он сам обращался:. Подробно останавливаться на Суперсерии 72 не имеет ни какого смысла, поскольку очень много сказано, написано, снято. На первой игре суперсерии присутствовало правительство Канады во главе с премьер-министром П. Зрители тепло приветствовали игроков сборной СССР и бурей оваций встречали объявление имён игроков сборной Канады.
Для советских игроков это было необычно и оказало немного подавляющее психологическое воздействие. Торжественная часть продлилась почти 30 минут и завершилась символическим вбрасыванием шайбы П. Через 30 секунд после начала встречи Фил Эспозито с лёта посылает отбитую Третьяком шайбу в ворота. В начале 7-й минуты матча Бобби Кларк выиграл вбрасывание. Шайба попала к Рону Эллису, который передал её Полу Хендерсону.
Последовал бросок, и шайба оказалась в воротах. Счет в пользу канадцев игра продолжается и тут раздается похоронный марш, обозначающий, что сборной СССР конец. После Суперсерии 72, о Харламове заговорили за океаном и ему даже поступало предложение поиграть в НХЛ. Это уже давно не секрет. После той первой серии с канадцами в семьдесят втором нашим ребятам предложения поступили от тамошних клубов. Ведущих в НХЛ.
Саше Якушеву, Владику Третьяку, всей армейской тройке, еще, может, кому-то. Суммы там назывались заоблачные! Ну, ясно, никто и помыслить не смел о таком. Потому как никто никому не разрешил бы, а бежать из Союза — этого тогда и привидеться ребятам не могло. Как-то вечером сидим дома. Валера заскакивает нас проведать. А мы чай пьем. И невзначай вырвалось у меня: — Валера, а может, все-таки подумаешь насчет Канады?
Поиграешь, денег заработаешь, мир посмотришь. Тут и Бегоня поддержала: — А вправду, сынок, — почему не попробовать?.. Валера прервал нас на полуслове: — Да я бы с огромным удовольствием там поиграл. Только поймите, если рвану туда, вам здесь житья не будет. Сгноят вас, закопают. Но была еще одна преграда, поскольку Валерий Харламов играл в ЦСКА Центральный спортивный клуб Армии , то у него было воинское звание и просто так поехать за границу он не мог.
Все эти военные звания, все эти привилегии советского времени брат не воспринимал как задел на будущее, как гарантию безбедной жизни после окончания спортивной карьеры и возможность обеспечивать семью.
Карьеризмом не страдал. Да и молодой еще был, не задумывался всерьез над всеми этими житейскими проблемами. Скажу больше. Само офицерское звание — то, что являлся кадровым военным, — нещадно и с каждым годом все болезненнее тяготило его. Тяготило из-за того, что не мог съездить в Испанию. Вообще по тем порядкам не имел права выехать за пределы Советского Союза как обычный гражданин. А вот защищать спортивную честь родины, не щадя живота своего, — это разрешалось.
Но интересный факт, хоккейный тренер Борис Павлович Кулагин, которого семья Харламовых считала крестным отцом Валерия в хоккее. После неудачи на посту главного тренера СССР, в отправился в Данию, где тренировал клуб «Рёдовре» и выиграл с ним чемпионат Дании. В году вернулся в СССР и возглавил «Спартак», под его руководством команда четыре раза становилась серебряным призёром чемпионата и один раз бронзовым.
Под этим номером он играл Суперсерию О личной жизни Валерия также немного известно, женат есть дети. Но вот о том что у Валерия был долгий роман, закончившийся расставанием мало кто знает. Далее когда речь заходит о жене Валерия, Ирине, сестра не скрывает свою к ней неприязнь.
Воспринимать всерьез ее высказывания или нет, пусть каждый решает сам. Женщинам мой брат нравился. Все, как говорится, было при нем. Красота настоящего мужчины, манера держаться, душевная широта, чувство юмора. Он знал, что имеет успех у прекрасной половины человечества, но голова оттого не кружилась.
Он знал, что у него есть Маринка Баженова. Это было серьезно и основательно, долго очень было. А так, мимоходом, мог и познакомиться с девушкой, и пригласить на свидание, однако все это не особо серьезно сам и воспринимал.
Валерий не «болел», не переживал из-за девчонок. Сколько раз бывало в те годы, когда он жил в однокомнатной квартире в Тушине: мама звякнет сыну и сразу учует там развеселую компанию, мне строго наказывает — мол, Тань, съезди туда, проведай, как там что.
Ну, я выдвигаюсь в ту сторону. А Валера только увидит меня на пороге, так мигом всю честную компанию распускает на все четыре стороны. Оставался только Миша Туманов, друг закадычный, он еще всегда следил за тем, чтобы ничего из квартиры не вынесли, чтобы все награды харламовские в целости и сохранности находились. Они с Мариной так и не расставались. До последнего. Завтра свадьба, а его дома нет! Где он — у Маринки! А я в сторону отойду. Я абсолютно точно знаю: если Маришка сказала бы «да», этой свадьбы с Ириной не случилось бы… Марина долго не выходила замуж.
Потом встретила кого-то. Родила сыночка. Вот оно как сложилось, значит. Ох, какая ж хорошая девушка была! Работала переводчиком с французского где-то в системе Минатоммаша. Жила в Бескудникове. Как же она мне нравилась! Маришка встречала любимого и провожала при любых разлуках, а на хоккей не ходила никогда. Роман длился лет пять. Познакомились — 21 год брату исполнилось, расстались — 26 лет.
У молодой пары ещё в сентябре года родился первенец — сын Александр. Чуть позже у них родилась и дочь — Бегонита. Радостное событие Валерий Харламов в составе сборной выиграл олимпийское золото, омрачили смерть дедушки Сергея Гавриловича Харламова и авария в которой пострадали Валерий и Ирина.
Дедушка Валерин, Сергей Гаврилович, умер в семьдесят шестом. Ну, сыну сообщили, и он сразу туда, на Соломенную сторожку, рванул. С бабушкой побыть. Отец мой умер от инфаркта. У него же еще ранение было и осколок в легких сидел.
В 79 лет. Матушка моя, Наталья Степановна, умерла в семьдесят девятом — и тоже в 79 лет. Родня десятилетнего Валеры Харламова по папиной линии на прогулке. Это примерно посередине пути между коммунальной квартирой на Ленинградском проспекте, где жил будущий хоккеист, и комнатами в двухэтажном деревянном доме на Соломенной сторожке, где жили дедушка с бабушкой.
Слева направо: дедушка Сергей, дочь Клима брата дедушки с мужем, сестра отца Ирина, Валера с бабушкой, отец, брат дедушки Клим. Та авария. В семьдесят шестом. Опять-таки, не хочу наговаривать, не желаю измышлениями заниматься, но знаю точно, что наполовину в аварии была виновата Ирина.
Уже к тому времени лично мне стало ясно, что ей не нравится Валерино окружение. Закадычные друзья детства и юности, хоккеисты тоже не импонировали. После того как брат, узнав о появлении на свет своего ребенка, с маминого дозволения решил жениться, они с Ирой жили в его квартире в Тушине. Это был май — в те годы пора для хоккеиста вольготная.
И день, будь он неладен, запомнила — 26 мая. И вместо того чтобы оказать радушный прием близким Валериным друзьям, Ира предложила всем поехать в ресторан «Союз», что на берегу канала. Ехать там всего ничего. Конечно, Борис, Михаил и Татьяна отказались, ведь они ожидали другого приема — ребенка хотели повидать.
Ушли несолоно хлебавши. А Ирина уехала, оставив девятимесячного Сашу с соседской девочкой. Когда мы потом, после аварии, приехали туда с Татьяной Михайловой, Саша был один в квартире.
Спал в кроватке. Поехали по улице Свободы в сторону области. И такая возникла ситуация — автобус притормозил на остановке, Валера, естественно, идет на обгон, а люди выскакивают на мостовую не позади автобуса — тогда бы все видно было, — а спереди, то есть неожиданно совершенно. А тут еще и Ира его отвлекла… И у него расклад — либо этих людей давить, либо резко выворачивать влево.
Мгновенье лишь было. Ну, в столб на своей «Волге» и въехал. Их обоих на «скорой» в больницу отвезли, Валеру в очень тяжелом состоянии. Сразу после аварии его сначала сюда доставили, на Хорошевку.
В ю больницу. Ну, ясно, мы сразу Кулагину позвонили. Так, мол, и так. Ну а он уже Белаковского, нашего знаменитого цеэсковского доктора, на ноги поднял. Олег Маркович по армейским инстанциям доложил, запросил разрешение на отправку в Главный военный клинический госпиталь имени Бурденко в Лефортове. До Министерства обороны дело дошло. У Валеры букет был еще тот. И сотрясение мозга сильное. И перелом ребер.
И серьезное повреждение голеностопа, а это для хоккеиста чревато печальными последствиями. Жена его тоже пострадала, перелом ноги, кажется, был. Сын тяжело, очень и очень тяжело возвращался к нормальной жизни, которую без хоккея вообще не представлял себе. На моих глазах все это происходило. Но духом не падал. Орлом держался! Да, на первой тренировке Валера за бортик держался, руками аж вцепился… Вроде как начинающий игрок, в первый раз на лед вставший.
Спортивную форму набирал долго и упорно. Постоянно с мальчишками из цеэсковской школы тренировался: он — один, а их — ватага… Кто как потом отзывался: вернул он себя прежнего или подрастерял кое-что? Мне трудно сказать. Может, что-то и осталось в прошлом.
В военном госпитале имени Бурденко сын пролежал с мая и, кажется, до августа. Вокруг него всегда кипела жизнь. Смех, разговоры то с шутками-прибаутками, то по душам.
Люди тянулись к нему. Бывало, приходишь в больницу, а его в палате нет. Спрашиваю соседей:. Это была та самая знаменитая историческая личность — из дивизии Василия Чапаева! Душевная женщина была. Прознала, что Валерий Харламов рядом лежит, подошла к нему — познакомились и сдружились.
Она его очень крепко поддерживала. Валера там, в больнице, раненько вставал, чтобы размяться, упражнения сделать, и старался, чтобы никто этого не видел, никому это не мешало. А она уже к нему шла — подбадривала, травили по очереди анекдоты. Анка-пулеметчица — вот ведь как, имени даже ее не запомнил — потом где-то написала ему:.
А умерла эта женщина через три месяца после того, как сын погиб. И похоронена там же, где он, — на Кунцевском кладбище. Маму и папу, сестру, друзей подбадривал: ничего, не дрейфьте, прорвемся. Единственное, в чем признавался мне:. Долгожданный день выхода из госпиталя. На переднем плане справа — Татьяна Харламова, далее Валерий, за ним опирающаяся на палочку Ирина. Назначенный в году главным тренером ЦСКА Виктор Тихонов был, как известно, человеком с твердым характером и поблажек не делал никому.
Особенно в части соблюдения режима. Так вот, нового тренера поразила вольница, царящая в ЦСКА:. Но ничего этого не было в том ЦСКА, в который я попал». Харламов же проходил по разряду «не возражающих», и Тихонов от этой пометочки не отказался до самого конца его карьеры. Она в итоге сыграла роковую роль: в окончательную заявку на кубок Канады в году Харламов не попал как раз в связи с нарушением режима, о котором стало известно Тихонову.
В хоккее Валерий достиг всего, о чем мечтал, а 33 года по тем временам — возраст для спортсмена почти предельный. Хоккейный год начинался с поездки сборной на кубок Канады, но главный тренер команды Виктор Тихонов от Виннипега Харламова неожиданно для всех «отцепил». Мало называться «красной машиной», надо «ехать», как она. Валера тренировался неистово, он набрал прекрасную форму, и чувствовалось, что ждал турнира такого ранга, чтобы уйти красиво.
Мы уже паковали чемоданы, как вдруг Тихонов вызвал Харламова.
Через полчаса Валера вышел из тренерской сам не свой. Ничего не объясняя, пожал ребятам руки, что-то промямлил про необходимость победы, развернулся и уехал. Как потом выяснилось, Тихонов наказал его за нарушение режима и не достаточных физические кондиции для игры. О том, что собирается заканчивать с большим спортом, сын вслух даже дома не заговаривал. До поры. Но по его настроению, по всяким мелочам стал я подмечать, что, похоже, задумывается об этом шаге.
Ни по игре, ни по здоровью спада я не видел, а по эмоциям ощущал какое-то расстройство. Конечно, влияло то, как Тихонов обходился с его партнерами. Михайлова с Петровым тренер потихоньку-потихоньку отцеплял и делал ставку на новую волну — Фетисова, Крутова, Макарова.
Напрямую Харламова не трогал, не убирал грубо с дороги, но и доверия полного не проявлял. Хоккей уже другой становился, тройка их знаменитая распалась, человеческие отношения в команде менялись не в лучшую сторону. Весной и летом восемьдесят первого Валера говорил нам: «Вот Кубок Канады отыграю, институт закончу, диплом получу — и вешаю коньки на гвоздь».
Каких-то месяцев не хватило брату. Валера готов был уйти. Достаточно серьезно к этому относился. Собирался как поступить — предстоящий сезон откатать и заканчивать с хоккеем. А насчет будущего наполеоновских планов не строил. Я улетаю на Кубок Канады.
Я тебя снова встречать буду в Шереметьеве. Как раз с отцом собирались чайку попить со сладеньким. Тут он и огорошил:. Главное: из Швеции вернулся — лучшим признали, до того из Италии вернулся — приз лучшему игроку турнира привез.
Но Валера держал себя в руках. Он сильный был в этом плане. Виду не подавал. Все в себе. Только чтобы близких не расстраивать. Там внизу в «Кожгалантерее» я приглядела сумочку — глаз не могла оторвать. Ну и сказала брату: — Валер, мне так эта сумка нравится… — А какие проблемы — берем! До сих пор эту сумку храню.
Днем поехал встречать Иру. С Сашей они приезжали с юга, на Черном море отдыхали. Привез домой. Вечером он посидел с друзьями в ресторане «Советский». Они же видели, что переживает. Хоть и держит удар. Предлагали ему: «Да ладно, Валера, давай посидим без спешки, выпьем, отдохнем.
